Наконец решил говорить сразу с обоими:
— Подумай сам своей башкой. Все, что ты тут наговорил, может, правда, может, нет, но чего же ты в самом деле хочешь от нас? Чего изволите, Боже? Чего желаешь ты, а чего твоя Неприкаянная Идея?
— Хочу, чтобы его отпустили, — ответил Стабилизатор, указывая на Бел Амора.
— А этого ты отпустишь? — тут же начал торговаться Дженераль СОС, указывая на Помощника.
— Отпущу. Не нужен. Но пусть больше не плюет в омут.
— Хорошо. Обсудим.
— А что обсуждать? — удивился Тот, Кто Сидел В Стабилизаторе, и приподнял Помощника повыше, чтобы тот лучше видел. — Ты чуда захотел? Доказательств? Какого тебе чуда? Порося в карася? Смотри!
Стабилизатор взмахнул левой клешней (она у пего всегда была ведущей правая барахлила), и в омуте вдруг раздались пронзительные поросячьи визги и хрюканье. Облака картошки с консервами вокруг баржи разбухли, зашевелились, изменили стройные формы колец Сатурна, банки с тушенкой, весело визжа и хрюкая, начали сходить с орбит и, сталкиваясь с картошкой и между собой, устремлялись к Стабилизатору.
Их содержимое на ходу превращалось в живых поросят, а тара-в маленькие свиные скафандры с цветными наклейками Мало-Магеллановского мясокомбината…
Вскоре все это десятитысячное стадо приблизилось к Стабилизатору и, перетолкавшись и устроившись на удобной орбите, принялось вращаться вокруг Того, Кто Сидел В Омуте, — правда, один поросенок отстал, заблудился, ткнулся пятачком в Помощника Владыки, недовольно хрюкнул и помчался разыскивать свою постоянную орбиту.
— Кто создал это чудо? — гордо спросил Тот, Кто Сидел В Стабилизаторе, потрясая Помощником Владыки.
— Ты, — прошептал тот.
— Ты уверен в этом?
— Да.
— Теперь ты не сомневаешься в моем существовании?
— Нет.
— Хорошо, — ответил Тот, Кто Сидел В Стабилизаторе, и крикнул Дженералю СО С: — Открывайте ворота пошире!
И хотя у Дженераля, даже после метаморфозы с консервами, еще оставались кое-какие сомнения, он приказал саперам пошире расчистить проход в колючей изгороди.
Тот, Кто Сидел В Стабилизаторе, прицелился и вышвырнул бедного Помощника Владыки из омута… впрочем, Помощник тут же стал самым популярным чертообразным существом во Вселенной, которого «Д» собственноручно соизволили отколотить.
— Прощай, — сказал Стабилизатор Бел Амору.
— Прощай, — ответил Бел Амор Тому, Кто Сидел В Стабилизаторе.
— Нет, подожди… — сказал Стабилизатор, смутившись. Я тут сочинил стихи. Послушай в последний раз.
— Давай, — согласился Бел Амор и дал себе слово не смеяться над очередными виршами старого робота.
— Это стихи о бессмертии, — смущаясь, объяснил Стабилизатор.
— Давай.
— Они посвящаются тебе.
— Спасибо. Давай.
Тот, Кто Сидел В Стабилизаторе, откашлялся и принялся читать стихи о бессмертии.
Рекламных факелов погаснет пестрый Ряд,
И взгляд угаснет твой, как синий меч Олега.
Над нами, друг, что летопись,
Года прошелестят, Не станет нас,
Но будет так же лить на землю свет
Медлительная Вега.
Я не о том, Что тихо, без следа,
Уйдем из жизни мы, И нас никто не вспомнит.
Но эта ли, Иная ли звезда
Других когда-нибудь смятением Наполнит.
И будут думать под вечерние огни,
Что и любовь, и все Кончается, проходит,
И будут, друг, охвачены они Тем чувством,
Что в сердцах сегодня наших бродит.
А это ли не значит — вечно жить?
Мы, безымянные, далекие,
Как синий меч Олега, Возникнем в них, и снова будет лить
Серебряный свой свет Пленительная Вега.
Вселенная внимала.
Тот, Кто Сидел В Стабилизаторе, дочитав стихи, опять смутился, хотел что-то объяснить, но безнадежно махнул левой клешней, повернулся и пошел вглубь омута прямо в фокус промеж четырех пар дрейфующих квазаров, увлекая за собой стадо уснувших поросят.
— А ты рули сюда, — сурово приказал Дженераль СОС. — С тобой разговор особый…
Бел Амор чуть было не швырнул окурок в омут, но затушил бычок и спрятал в портсигар.
За суровым тоном Дженераля Службы Охраны Среды скрывалось смущение: Дженераль, как и все генералы, не разбирался в поэзии (в правительственной комиссии, кстати, не нашлось ни одного специалиста по стихосложению), но он, как и все, понял, что обыкновенный робот не мог сочинить эти божественные стихи.
Киев, 1986, 1997
Двухактная фантастическая военно-морская пьеса из жизни внебрачной дочери инспектора Бел Амора, состоящая из одного-единственного слова из двух букв, с финальной сексуальной сценой и с ремарками для режиссера.
Действие происходит в рассекреченном квадрате Черного моря в виду острова Змеиный на борту американского авианосца «Уиски».
АТАНАС ПЛИСКОВ, адмирал болгарского флота, который (флот) дислоцирован в порту Бургас. Любит курить сигареты «Опал», но сейчас покуривает «Стюардессу», чтобы не подвергаться насмешкам морских волков. Улыбчив, простодушен. Потягивает ракию прямо из фляжки, угощает всех остальных действующих лиц. В переговорах о статусе Черного моря немногословен: «Шипка», «Алеша», «братушки» и тому подобный джентльменский набор. Недавно провел из Бургаса в Одессу караван-конвой с ранними болгарскими помидорами и огурчиками, за что награжден национальным орденом «Царя Бориса» и зарубежным «Зализным Трезубом». Не прочь приобрести для Болгарии остров Змеиный, который торчит за бортом авианосца «Уиски», но на «нет» и суда нет.