Приключения инспектора Бел Амора. Вперед, конюшня! - Страница 142

142

АКЦЕНТИРОВАННЫЙ УДАР.

После лекции Кленова на Ок'Аллисто я говорил с ним насчет буквы Ё. Бывают случаи, говорил я, когда без «Ё» просто невозможно обойтись. Вот случай из бокса. Звукооператор забыл выключить микрофон, и в перерыве после второго раунда слышится совет секунданта (на все скопления галактик): «Коля, по очкам ничего не выйдет, судья, сука, не туда судит, надо поставить две точки над «е», надо два раза акцентировано ёбнуть, как учили — левой-правой, и всё!» И Коля вышел, и Коля поставил эти две точки.

— Вы правы! — воскликнул Ясень, когда я рассказал ему эту историю из олимпийского бокса.- Именно это я и хотел сказать о букве «Ё»!» Был обнародован Указ о награждении Ясеня Кленова полным (не половинным) орденом Почетного Легиона, еще через три дня пришел ответ: «Ёлки-палки шью смокинг высылайте ледокол». Пригнали ему ледокол, но прошло еще много пространства-времени, пока был пошит смокинг и пока ледокол на пыхтячем пару возвращался обратно, останавливаясь на каждой станции у каждого столба с оркестром. Сбегался простой народ — дети, дамы, творческая интеллигенция.

Кленов выходил на капитанский мостик в смокинге и в старом зековском котелке, плакал, кланялся, котелок падал, он поднимал его и, значит, опять кланялся. «Вернулся! — вздыхал народ.- Мученик ты наш за общее дело!» Через месяц сам президент д'Эгролль (и мы, грешные, сзади и по бокам) с цветами встречал Ясеня Кленова в космопорте Метрополии.

Этот мужичок меня удивил — сам с ноготь, борода с локоть, в глазах похоть. Был оживлен, депрессии как не бывало, в благодарность за цветы даже ущипнул Ворону за попку, а фройлен зарделась, смутилась, умилилась, расплакалась. Это был лучший день в жизни фройлен фон Дюнкеркдорфф (если не считать тот день, когда она, наконец-то, вышла замуж,- но тут я не уверен). Состоялось награждение, Президент попросил Кленова выступить перед бессмертными академиками, тому уже было неудобно отказаться, коготок увяз, птичке конец, он отправился со мной на О'к-Аллисто в гости к бессмертным и познакомился с Коровой. Они побродили по Облаку, повспоминали свое былое-приобское и общих знакомых на лесоповале, Ясень подписал Корове свою нобелевскую книгу «На берегах Приёбья», Корова же рассказал ему о своей Установочке.

Конечно, Ясень Клёнов был не прост,- ох, не прост! Посложнее Лобана. Он прочитал нашим академикам чуть ли не нобелевскую лекцию о единстве пространства-времени как формы-содержания. Все пришли, даже я и шеф-кок Борщ,но я по долгу службы, а Борщ, уже приготовивший нобелевский банкет, из любопытства. Ясень начал так, будто перед ним сидел не бессмертный конклав, а факультет третьекурсников: — Ну, мне все ясно. Вы, господа, не можете определиться с репликацией пространственно-временных генов, где матрицей попеременно является то пространство, то время. Понятно? Все это очень просто, как две точки над Е — что-то вроде известной фразы «Архип осип, а Осип охрип». В теории Гусочкина, по существу, речь идет о единстве формы и содержания, она «теория Гусочкина» перекликается с содержанием моей Нобелевской лекции, которую я подготовил, но так и не прочитал, потому что не присутствовал на награждении. Приведу три парадокса.

Фройлеи фон Дюнкеркдорфф стенографировала этот доклад, я сохранил стенограмму в своем сейфе, даю ее конспективно.

ПРОСТРАНСТВО-ВРЕМЯ КАК ДВЕ ТОЧКИ НАД Е.

(Доклад лауреата Нобелевской премии Ясеня Кленова.)

ПЕРВЫЙ ПАРАДОКС КЛЕНОВА, спортивный.

Предположим, что чемпион мира по шахматам гроссмейстер К."арасев» в партии с гроссмейстером Н."удельманом» делает ход «е2-е4». Шахматные тиффози, собравшиеся в зале, начинают волноваться и обсуждать этот ход, прикидывать — а не испанскую ли партию разыграют гроссмейстеры? В это же время в каком-то шахматном клубе на астероиде О'к-Аллисто мальчик Ваня Тюлькин делает тот же ход «е2-е4». Почему никто из этих тиффози не мчится на О'к-Аллисто и не обсуждают этот ход — ведь ход-то один и тот же?

ВТОРОЙ ПАРАДОКС КЛЕНОВА, литературный.

У Гроэма (или Квестертона, не помню) есть рассказ под названием «Портрет одного человека». Рассказ небольшой — всего пять страничек. Я (Кленов) начал его читать. На первой странице описывается портрет на стене. Просто: описание портрета — рама, холст, краски, глаза, нос, прическа; написано очень вкусно, я переворачиваю страницу — продолжается подробное и вкусное описание портрета — на щеке бородавка, форма подбородка, галстук, пиджак; на третьей странице продолжается описание — выражение глаз, морщины на лбу и т. д.- я продолжаю читать с интересом и даже с возрастающим интересом, потому что чувствую приближение последней страницы и нарастающий вопрос: «ЗАЧЕМ автор описывает на пяти страницах этот портрет? Пять страниц для портрета — много!» Т. е., вопрос о «сверхзадаче». Последняя страница. И последняя фраза: «Читатель, наверно, спрашивает: зачем автор описывает этот портрет? Меня всего лишь интересовало, смогу ли я удержать внимание читателя описанием «всего лишь» портрета. Если читателю не было скучно — моя задача выполнена». Я (Кленов) рассмеялся — мне было не скучно, автор достиг своей цели.

ТРЕТИЙ ПАРАДОКС КЛЁНОВА, этический.

Первая ситуация: некоему человеку, находящемуся в Благородном собрании,- предположим, это знаменитый эйнштейновский Посторонний Наблюдатель,- захотелось справить естественную нужду. Наблюдатель размял сигаретку, вышел из зала, зашел в туалет и сделал то, что требовала от него природа. Какова была реакция присутствующих? Не было никакой реакции (кроме, возможно, ленивой мысли: «приспичило»). Вторая ситуация: этот же Посторонний Наблюдатель, захотевший справить нужду, решил никуда не выходить, а просто и прямо посреди зала сделал то же самое. Какова сейчас должна быть реакция собравшихся?

142